Мы с Лехой-братаном малость выпили, и он сказал, что пора нам уже браться за голову. В том смысле, что люди кучи денег имеют, а мы как жили в говне, так до сих пор вечно на бутылку не хватает. А я в ответ уставился на него странным взглядом. А Леха-братан сказал, что щас пойдем рэкетом заниматься. Тогда я понял и взял топор. (Мы им помидор резали для закуски на четыре части.) А Леха-братан взял безмен и сказал, что это штука специальная, чтобы вешать. А я сказал, что на такое душегубство не согласен. Тогда Леха-братан объяснил мне, что я давилка картонная, что не понимаю, что это прибор специальный, чтоб всякую хуйню вешать, чтобы знать, сколько всякая хуйня весит. Тогда я сказал: А! – и махнул топором, и разрубил воздух на две отдельные части. А Леха-братан сказал, что все, хватит рассусоливать, идем рэкетирствовать.
Мы вышли на улицу и пошли по улице. Леха-братан нашел у себя в кармане шнурок и привязал его к безмену, чтоб было похоже на кистень, чтоб было еще страшнее. Мы шли по улице и никуда не сворачивали. Потому что у нас одна улица в деревне – Советская называется.
Тут сидит дед Степан на лавочке под деревом – сосед наш. Леха-братан сразу ему говорит, что мы рэкет и денежки быстро давай. А дед говорит, что я вам щас дам, вот бабку позову, она вам даст. А баба Надя у него сердитая, спасу нет. Но Леха-братан не зассал и говорит, что ты, дед, не понял, что ли, мы рэкет, бляха! Ты сено свое продал? Гони половину выручки! 50 процентов называется. (Он у меня грамотный – братан. Молодец.) А то, говорит, щас утюг к жопе приложим, так все отдашь! А дед говорит, что утюга-то у вас и нету. (А и правда ведь нету.) А тут как раз баба Надя из сарая вышла. Да еще вилы у нее. И говорит: “Ну-ка!” Тут я, честно говоря, зассал и для поддержки отваги махнул топором по воздуху. А Леха-братан махнул безменом на шнурке. Только плохо махнул, потому что зацепил крючком себе за ухо и порвал маленько. Баба Надя быстро побежала в избу и принесла полбанки самогона и тряпку. Чтоб замазать Лехе его ухо рваное. А Леха-братан, пока бабка примочку делала, хлебнул прямо из бутылки. И мне дал хлебнуть. А что осталось – дед Степан допил. А баба Надя увидела пустую бутылку, плюнула сердито и ушла в избу. А мы отдали безмен деду Степану, чтоб всякую хуйню вешал, а сами пошли домой – отдыхать.
|
|
|